«Сёрфер» начинается без лишних прелюдий – заставка в стиле сериалов 80-х расплывается жаркой дымкой по краям, намекающей на визуальный стиль исполнения фильма и особенности сюжета. Главный герой (Николас Кейдж) возвращается в Австралию, чтобы выкупить дом своего деда и зажить жизнью мечты в местечке под названием Лунная бухта. Но планы даже не купить дом, а просто посёрфить с сыном нарушают местные «бухтовики» с лаконичным правилом «Не местный – не сёрфишь». Вступая в конфликт, дабы отстоять свои права, герой начинает постепенно сходить с ума.
Ирландский режиссер Лоркан Финнеган уже не первый раз исследует социальные проблемы через такие жанры, как хоррор и триллер, строя драму на психологической составляющей, и «Сёрфер» есть квинтэссенция его предыдущих работ.
На первый взгляд сюжет прост и представляет собой противостояние замкнутой системы живущих на одной территории людей и чужака, отчаянно стремящегося найти свое место среди местных. На поверку же вылезает конфликт условно воспитанного мужчины и представителей так называемой маскулинной токсичности. Но это не был бы фильм Финнегана, если бы все было однозначно, потому метод демонстрации похож на конфликт героев «Бойцовского клуба» и среднестатистического персонажа М. Найта Шьямалана в лучшие годы карьеры последнего.
Банда сёрферов, которые в быту являются примерными семьянинами, действующие под руководством местного «мажора» Скалли (Джулиан Макмэхон), являют собой нечто вроде секты, живущей по принципу становления духа через моральные и физические страдания. И накидка-полотенце Скалли красного цвета еще в начале фильма как бы угрожающе предупреждает – местная экосистема гармонична, но враждебна. И если этого недостаточно, Финнеган услужливо будет вкраплять планы спокойной с виду фауны, но представленной пауками, змеями, крысами и прочими представителями природы Австралии, шутки про враждебность которой знают все. Даже птички – и те похихикивают над героем Кейджа.
Сёрферы ведут себя демонстративно аморально, сводя с ума главного героя, пока «мирные» местные потворствуют подобному поведению, ссылаясь на сохранение внутреннего спокойствия. И пока зритель сопротивляется навязываемым мыслям о том, что быть воспитанным чужаком хуже, чем девиантным местным, режиссер препарирует образ мужчины и отца через рекурсию.
Не зря ранее уже было сказано про Шьямалана, потому что сюжет закручивается так, как того хотел бы «маэстро подвыподвертов», и пока герой Кейджа превращается из цивилизованного человека в босоногого поедателя крыс, все чаще появляется мысль о том, что все происходящее закольцовано. А, может, все реально, но происходит не здесь и не сейчас? А, может, герой Кейджа вообще не тот, кого мы представляем. А, может, его и не существует?
Смотреть за происходящим очень непросто благодаря необычной операторской работе. Крупные планы заросших лиц, дёргающихся рук, грязных ног и напряженных взглядов вводят зрителя в личное пространство персонажей, создают дискомфорт и желание отвернуться, отойти, держаться подальше. Грозный взгляд Джулиана Макмэхона, который не растерял шарм того самого демона из «Зачарованных», прибавил в пугающей харизме, мастерски отыгрывая местного (актер – австралиец), отгоняющего чужака.
Николас Кейдж переживает ренессанс своей карьеры и в очередной раз выдает безумный перформанс. Чем больше его персонаж сходит с ума, превращаясь из солидного мужчины на дорогой машине в бездомного, пьющего грязную воду лишь потому, что яро следует желанию купить дедовский дом, вопреки всему, тем больше режиссер указывает, что за мечтой ради всеобщего блага скрывается эгоистичная одержимость (сыну дом не нужен, а жена уже давно просит развод) и слепая необходимость выйти из переживаемой заново трагедии прошлого (смерти отца).
И Кейдж эмоционально развернется именно в тот момент, когда дискомфорт будет выкручен на максимум: босые ноги будут наступать на стекло, базовые человеческие потребности невозможно будет удовлетворить, а все вокруг будет сводить с ума. Герой пройдет своего рода перерождение, о чем недвусмысленно будут намекать и многочисленные библейские отсылки. Сам факт того, что события происходят в канун Рождества, уже намекает на дальнейшее развитие истории.
Но что есть перерождение в контексте данного фильма? Свобода или потеря себя? Конфликт фильма находит разрешение катарсиса довольно интересным образом, заставляя зрителя выйти из рекурсии и посмотреть на нее снаружи, поставив под сомнение ранее выдвинутые цели и идеалы.
Фильм интересно разглядывать как на предмет отсылок к иным работам, так в качестве переосмысления ранее выходивших образчиков жанра. «Сёрфер» – тот кинематографический опыт, который можно пережить не только непосредственным фанатам Кейджа, но всем, кто ищет в кино необычные визуальные и сценарные решения.
Понравился материал? Поделись с друзьями:
Похожие статьи:
