Замкнутая выпускница академии ФБР Ли Харкер, созванивающаяся исключительно с мамой (слегка безумной) и интересующаяся только работой, едва ли предполагала, что в первый же день службы она потеряет напарника (его застрелили в упор) и попадёт на расследование тридцатилетнего висяка. Сатанисты, зашифрованные письма, мужчины, в случайные даты в разных местах сходящие с ума, убивающие всю семью, а потом и себя. В ФБР не знают, какой стороны подойти к этому таинственному делу: что общего у убитых? Что сводит с ума совершенно нормальных отцов и мужей? Что за шифр используется в письмах и что всем этим хочет сказать их автор, титульный маньяк Собиратель душ (Longlegs)?
Похоже ли это на «Молчание ягнят» Демми? На «Семь» Финчера? Наверное, но сходство это во многом косметическое. Отталкиваясь от классических триллеров об охоте на маньяка, Оз Перкинс снимает в очередной раз фильм, который мог снять только он. Это оккультный хоррор, грустное готическое стихотворение — или, учитывая группу T. Rex в саундтреке, глэм-рок песня — о потере, отчаянии, одиночестве.
Прошлые работы Перкинса особой популярностью не пользовались, и таким, в общем, беспрецедентным успехом «Собиратель душ» обязан прежде всего активной маркетинговой кампании, развернутой студией Neon. Правда, реклама сыграла с фильмом злую шутку: теперь, когда картина собрала в кино не только давно подготовленных фанатов Перкинса, но и тех, кто ждал увидеть новое «Семь», или жуткий ужастик с ведрами крови, многим тяжело скрыть разочарование.
Вероятно, некоторым фильмам действительно не нужны гигантские кассы и навязанные ожидания, — без них о «Собирателе душ» можно было бы писать как о тихом шедевре, жемчужине теневого проката, теперь же даже хорошие рецензии не столько хвалят автора, сколько оправдывают. Негативные же и вовсе сравнивают кино Перкинса с отличными фильмами Ари Астера и Роберта Эггерса или, например, не столь отличным хитом прошлого года «Два, три, демон приди!», притом, очевидно, не в пользу первого. Это досадно: в направлении elevated horror (арт- или возвышенный хоррор) с тяжеловесами автор не соперничал никогда.
Он тоньше Астера, режиссёра очень умелого, но с грацией дровосека, и посовременнее Эггерса, хотя у их дебютов, «Февраля», «Реинкарнации» и «Ведьмы» много тематических пересечений (в первую очередь это фильмы о кризисе семьи, психозе, победе зла). Но культ Перкинса и то, чем пугают его ужасы, — вещи немного другого порядка. С каждым фильмом режиссёр проникает всё глубже в жанр только потому, что всё больше погружается в себя, вытаскивает всё более глубинные свои страхи.
И, конечно, создаёт новые: забыть Николаса Кейджа, сыгравшего в фильме титульного маньяка, многим будет непросто. Артист в очередной раз решил стать героем не просто наших снов, но кошмаров. Главная звезда рекламной компании, жуткий, абсурдный, избыточный, всегда на грани фола, именно Кейдж, скажем так, продал этот фильм широкой публике, и даже если в картине ничего бы не было кроме перфоманса артиста, на неё всё равно бы пошли. И на неё действительно всё равно бы стоило сходить. Кейдж поёт (!), поклоняется сатане, пугает детей, пугает агентов ФБР и в конечном счёте доказывает, что он действительно уже классический артист. По уровню избыточности и грандиозности — на уровне великого Винсента Прайса.
Не отстает от него и Майка Монро. Её перфоманс сдержаннее, экономнее, но это отличная роль. Когда при ответе на вопрос, страшно ли женщине работать в ФБР, она на минуту задумывается и говорит с грустью в глазах: «Да, страшно», понятно, что королевой крика она стала за дело. При этом сыграла Монро, несмотря на активно продвигаемую рекламой аналогию, не новую Кларису Старлинг, а классическую героиню Перкинса.
Ли Харкер — печальная, неразговорчивая девушка, видящая чуть больше, чем другие (особенно, чем мужчины), и страдающая от этого. Параллель с Кирнан Шипкой (у неё в «Собирателе» чудесное камео) из «Февраля», дебютной картины автора, и вовсе, наверное, даже слишком очевидна, особенно — в финале. Роль мужчин в рамках фильмографии Перкинса тоже выросла не слишком, и концовка, например, сугубо женская: даже агенты ФБР, представители власти, — лишь бессильные куклы. Ни понять, что происходит, ни вырваться из чужих пут, они неспособны. Другое дело, что, по мысли Перкинса, на это никто, вероятно, не способен в принципе.
Как и все прошлые фильмы режиссёра, «Собиратель душ» исследует хрупкость нашего быта, проницаемость современной жизни. Нуклеарная семья, спецслужбы, церковь, традиционные ценности, сельская идиллия. Все эти замечательные, а главное — стабильные вещи и становятся настоящей целью маньяка, посягающего на порядок как таковой. Жуткие убийства, которые расследуют Ли Харкер и её довольно приятный начальник (скорее из «Семи», чем из «Молчания ягнят»), пугают не жестокостью (чего мы там не видели), а странностью.
Случайные люди, случайные места, случайные орудия преступления. Ткань быта порвалась и что-то тёмное вот-вот вырвется. На это намекают и загадочные письма, и ФБР, пытаясь найти преступника, точнее — того, кто стоит за всем этим (вероятно, как водится, дьявол), стремятся вернуть привычный порядок вещей, защитить стабильность. Если маньяк прав, а итоги расследования ФБР верны, то мир — это собственность дьявола. За иллюзорным порядком скрывается реальный, у никого не спасших молитв есть действенный аналог — прошения темным силам, и вообще, всё — не то, чем кажется.
Дуализм явного и оккультного, внешнего и скрытого воплощён в фильме с редким мастерством. Даже портреты на стенах в домах героев подчеркивают их существование в совершенно параллельных мирах. На государственников с парадной фотографии смотрит Билл Клинтон, за бытом образцовой семьи наблюдает Ричард Никсон, тем временем убежище сатаниста Собирателя душ украшают Марк Болан и Лу Рид, звёзды андерграунда. Понятно, что об устройстве мира эти люди не договорятся никогда.
Как и в лучших хоррорах, в «Собирателе душ» сатанизм и эзотерические мотивы составляют только один слой повествования. В той же мере это картина и об одиночестве, и о буднях на сложной работе, и об ужасе тайн, которые мы храним или которые хранят ради нас. Это кино интересного психологизма, но не ударяющееся в психоанализ. О героях есть что сказать, но сами они говорят о себе не так уж много. Только в их глазах мелькает ужас осознания обреченности, безвыходности. И этот ужас, передающийся невольно и зрителям, — центральный в картине. Люди здесь не вынесли жизни, не вынесли ужаса, обитающего повсюду и даже под лестницей. И не вынесли того, как ради самых светлых чувств совершается всё самое ужасное в мире.
«Собирателя душ» можно, наверное, ругать за многое — за непоследовательность сюжета, за то, что в финале фильма у героини почему-то меняется табельное оружие, за то, что вся интрига с шифрами, так усердно нагнетаемая, разрешилась в известном смысле за кадром и совершенно без фантазии. Кино Перкинса позволяет себе повествовательные лакуны, а порой и вовсе полагается скорее на стиль (безупречный), чем на что-то ещё. Но те, кого фильму удалось загипнотизировать, будут вспоминать его одновременно с теплотой и холодным ужасом. Потому что это счастье — увидеть в прокате будущую классику жанра, но страшно представить, если в этой классике больше правды, чем фантазии.