Прежде чем мы приступим к рассуждению, нужно сделать важную ремарку. Назвать этот сериал «экранизацией великого романа» или даже «новым прочтением» — уже преступление против человечества и искусства. Поэтому мы принуждены называть это так: сериал «П».
Основа сюжета сериала «П» и правда худо-бедно соответствует содержанию романа, вперемешку с полётом фантазии создателей и парой затянувшихся сцен из другого произведения «Великого пятикнижия» Достоевского — «Братьев Карамазовых». Но «новое прочтение» заключается не только в этой мешанине, но и в переносе всех событий в наше время. Тут обнажается первый недостаток — реплики героев, взятые из оригинала, не стилизованы. Из-за этого, возможно, художественного приёма возникает конфликт формы и содержания: предложение построено на манер XIX века, но в нём есть неологизмы, и вообще, озвучивает это предложение престарелый хипстер в декорациях супермаркета («П» — крайне неудачная работа Ивана Янковского).
Хотя этот конфликт не самый фатальный и можно попробовать привыкнуть. Всё-таки реплики из романа очень удачно сочетаются с харизмой некоторых актёров (Борис Хвошнянский, Владимир Мишуков), что создаёт образ, пусть и не в духе героев Фёдора Достоевского. Но ко второй серии создатели притомились стилизовать свою отсебятину под оригинал, поэтому реплики из XIX века соседствуют с никак не обработанными современными фразами.
Пересказывать все отклонения от оригинального сюжета бессмысленно, поэтому остановимся на самых фатальных. В «Преступлении и наказании» Родион был способен на добрый поступок, даже если жалел об этом после. Это было просто какое-то инстинктивное, непреодолимое побуждение в нём: «И чего я ввязался тут помогать? Ну мне ль помогать? Имею ль я право помогать? Да пусть их переглотают друг друга живьём, – мне-то чего?». Возможно, это сама его природа, воспитание («Вспомни, милый, как ещё в детстве своём при жизни твоего отца ты лепетал молитвы свои у меня на коленях и как мы все тогда были счастливы»). В сериале этого решительно нет, сознательно. Их Раскольников не помогает Мармеладову, не помогает девочке, за которой следует «Свидригайлов».
Помимо истории о Жучке (которую Родя ни с того ни с сего рассказывает), в сериале «П» есть целый образ из «Братьев Карамазовых» — чёрт, который являлся Ивану. Зачем он в сериале — резонный вопрос, но здесь важны скорее правила его пребывания в мире «П». Если у Фёдора Михайловича чёрт пришёл к Ивану ни то во сне, ни то наяву, то здесь герой Бориса Хвошнянского более чем физический, он может влиять на мир вокруг непосредственно и его поступки имеют последствия. Стоит ли говорить, что ничего подобного в «Братьях Карамазовых» не было?
Чёрт, явившийся к Ивану, — это одновременно и его тайное, демоническое «Я», и чёрт в прямом смысле, поскольку тема веры и неверия занимает ключевое место в поэтике романа. Но в сериале «П» чёрт — это скорее Мефистофель, такой искуситель, помогающий Роде в осуществлении своей теории.
Получается, что если пробиться через тернии отсебятины и неуместных эстетических приёмов, то сериал начинает ставить страшные вопросы. В мире «П» всё убийство будто бы срежиссированно чёртом, и как только он покидает Родю, Раскольников раскаивается буквально на следующий день в какой-то истерике (напомню, что Раскольников Достоевского раскаялся лишь в финале, уже на каторге, в невероятно красивой, словно вневременной сцене, воскрешаясь на вторую неделю после Святой). Получается, что их Раскольников не виноват в чересчур зверском (и правда демоническом) убийстве? Возможно, в оправдании Родиона у создателей была какая-то гиперболизировано гуманистическая миссия, но выглядит это как подмена главных тезисов романа.
В мире «П» чёрт — внешнее обстоятельство, он часть среды, это продиктовано его внешней, физической природой. Но Фёдор Достоевский был против оправдания поступков человека средой: «…сделавшись сами лучшими, мы и среду исправим и сделаем лучшею. Ведь только этим одним и можно ее исправлять». В своих романах он не стремился искать каких-то внешних обстоятельств для ответа на вопрос «почему убил». И создатели знали это, ведь они использовали цитаты из «Дневника писателя».
Из-за того, что в сериале внутренний конфликт перенесён во внешний мир, выглядит этот приём как оправдание Роди и за убийство, и за его теорию. Но «делая человека ответственным, христианство тем самым признает и свободу его». В сериале «П», с одной стороны, выкинута и светлая сторона личности Раскольникова, которую он подавлял одержимостью идеями, а с другой стороны, есть этот очищающий героя образ — чёрт, который и подбивал, и помогал, и искушал.
Подобная подмена не только не имеет ничего общего с поэтикой «Преступления и наказания», но и прямо противоречит первоисточнику. Взяв образы Достоевского, подогнав их под какое-то смутное представление о романе, создатели сконструировали прямо противоположные тезисы, искажающие саму суть произведения.
Кроме того, зачем они умыкнули фразы Дмитрия Карамазова «не я убил, не я убил»? Ведь если и говорить о двойничестве, то именно Ивана и Родю можно назвать разнотождественными героями, составляющими некоторый типологический ряд в произведениях Фёдора Михайловича (который охватывает и другие его работы). Авторы это тождество обнаружили, но исказили. Иван тоже «человек с теорией», но у него более сложный нравственный вопрос, его чёрт призван был открыть его косвенную вину в смерти отца, его бессознательные мотивы и побуждения, которые он прятал и отрицал, это была его тёмная идентичность, никак не связанная с физическим миром. Стоит ли говорить о том, что у Раскольникова не было бессознательной, косвенной вины, которую необходимо было ему обнаружить в себе самом?
Искренне надеюсь, что чёрт попал в этот сериал, чтобы показать, что создатели очень начитанные и высокоинтеллектуальные люди, а о таких вопросах думать было некогда. Но получилась прямая полемика с автором, поскольку в мире «П» нет ничего светлого, только мрак. Всё светлое, что было в оригинале изъято или заменено. Кроме того, светлое, буквально божественное, было и в «Братьях Карамазовых», оно занимало такое же место, что и демоническое, потому что в поэтике Достоевского эти понятия — бинарные.
Если предполагать, что чёрт может явиться ко всем типическим героям Фёдора Михайловича, людям с идеей, то почему, прости Господи, он являлся Дуне? В мире «П» у неё тоже какая-то теория или идея? Она тоже «убивец» прямой или косвенный? Подобные шалости на страницах сценария и претенциозные, пошлые символы и образы (вроде утопленницы в доме Свидригайловых) дают понять, что создатели неосознанно породили эти страшные вопросы. Если основные тезисы «нового прочтения» настолько вычурные и плоские, скорее всего, на подобный дискурс не было времени… Или кое-чего другого.
Общая несуразность сериала «П»; неудачная декоративность (из-за конфликта формы и содержания); неловкие натянутые диалоги под гул улиц; хронометраж, забитый чёрт знает чем; образы и цитаты из «Братьев Карамазовых», которые не вплетены ни стилистически, ни логически; бессвязный монтаж, напоминающий мелодрамы телеканала «Россия-1» — далеко не все недостатки проекта. Но не обошлось и без светлых пятен. Порой, негативные моменты скрашивает прекрасная операторская работа и чарующее музыкальное сопровождение, обладающее сновидческой атмосферой, которая соответствует стилистике романа.
Какое может быть базовое уважение к создателям сериала, как к авторам, если в сериале нет никакого базового уважения к создателю романа? В процессе просмотра становится жаль, что это не гениальная постмодернистская самоирония с налётом новой искренности, а просто отвратная работа, пытающаяся развенчать все идеи автора оригинального романа. В мире сериала «П» всё грязное и низкое существует в вакууме. Оно не относительно, потому что есть только дикие, мрачные стороны, представленные как-то гиперболизировано и совершенно неубедительно.
Помимо всего прочего, произведения Фёдора Достоевского близки, потому что в них представлена не только демоническая идентичность человека, но и обратная, светлая. Его исследование и понимание малейших движений, отклонений, настроений человеческой души мало с чем сравнимо.
Если цель экранизации заключалась в том, чтобы отбросить всё светлое и святое, что есть в романе, и опустить, опошлить всех героев, сделав их плоскими карикатурами на самих себя, то, безусловно, она достигнута. И если эта единица искусства — отражение общества, нынешней человеческой души и итог «нового прочтения», то мы, конечно, всё дальше от Бога.
Понравился материал? Поделись с друзьями:
Похожие статьи:
