Уэс Андерсон – всегда Уэс Андерсон. Он есть ощущение оторванности от бытия за ширмой мягких цветовых фильтров. Он – погружение в театральный образ реального мира. Обласканный и обруганный зрителем и критиком, Андерсон всегда остается путешественником, описывающим диковинным образом микромиры, живущие в границах политической карты.
«Город астероидов» – история об одном из таких микромиров на юго-западе США. Юные астрономы с их семьями съезжаются на ежегодный фестиваль в Астериод-сити – городишко вблизи ядерного полигона, единственной достопримечательностью которого является остаток астероида. Но все это – пьеса, о этапах создания которой зрителю рассказывает в телепередаче ведущий-проводник (Брайан Крэнстон).
Консистенция «Города астероидов» подобна зыбучему песку. Состоящая из множества элементов и слоев, она отличается от природного явления лишь тем, что затягивает тем быстрее, чем больше зрителя обездвиживает отсутствие динамики сюжета и мерный аккомпанемент едва ли узнаваемого Александра Деспла. И вынырнуть на поверхность из приглушенных красок широкоформатной, поделенной на акты пьесы, что сама по себе есть часть метапрозы, можно лишь в черно-белый мир узкоформатного телевидения, который порой уходит в такие излияния мыслей, что закрадывается ощущение незримого влияния Линча, монотонно гипнотизирующего голосом повествования Андерсона: «Ты не проснешься, если не заснешь».
А пребывают во сне абсолютно все: уставшая от жизни актриса Мидж Кэмпбелл (Скарлетт Йоханссон), военный фотограф Оги Стинбек (Джейсон Шварцман), вынужденный спустя три недели после смерти жены все же рассказать о случившемся детям, его очаровательные, но будто вышедшие из коридоров отеля «Оверлук» дочери, отождествляющие себя с неземным и потусторонним, и управляющий пустующими отелем, в котором даже унылый полумост через автостраду ведет в никуда.
В никуда… Кажется, все в рассказе Андерсона туда ведет, ведь пока камера совершает кульбиты между черно-белой и цветной картинками, фокусирует взгляд зрителя центрированием кадра, плывет, поворачивается и диктует смотрящему, что необходимо рассмотреть более детально, куда надо повернуть голову, содержание наполняется болезненной стагнацией, в которой никому не дано выбраться из оков внутреннего мирка. Эти мирки – номера, в которых остановились персонажи: проявочная и ванная комнаты. И только сквозь небольшие окна, симметрично расположенные относительно друг друга в кадре, симметричные своей душевной печалью люди могут открыться. Но только чуть-чуть, ведь даже блещущие очевидностью диалоги демонстрируют усталость бытия.
– Вас тут нет.
– Нас там нет.
– Буду, как приеду.
В фильме нет завершенности, чего бы это ни касалось. Герои не достигают целей, либо слегка касаются их: погоня с перестрелкой бесконечна, кантри-группа просто пребывает на месте, отец не определяется с будущим дочерей, а дед забрасывает попытки сменить место захоронения их матери, чек победителю конкурса выдали за кадром, сгоревший дом не дочинили, даже купленный участок, вроде, и не куплен на самом деле.
Но в этот и есть прелесть фильма, его суть. Нельзя обвинить режиссера в безыдейности картины, потому что посреди «ничего», ведущего в «никуда», каждому становится чуточку проще найти то, что всколыхнет жизненное «ничто». Жажда открытий, конспирологические теории, любовь и даже пришелец, который, чтобы не нарушать всеобщего сна, ведет себя, будто пугливый, но шкодливый котенок. И дабы человек мог заметить возможность почувствовать нечто новое, ему нужен маленький отдых, небольшой карантин в тихом местечке.
Одним махом Андерсон не только обосновал сюжетный поворот, но и поиграл с клише милитаристской политики США, а также с обычаями самих американцев, которые, к примеру, даже на самой маленькой площади умудряются расположить парк аттракционов с колесом обозрения и сахарной ватой.
А что потом? Когда временная встряска утихает, цветные декорации пустеют, а жизнь возвращается на круги своя, неужели зритель возвращается к исходной точке бессмысленного кино? Неужели режиссер создал просто обаятельную картинку, вынуждающую героев топтаться на месте буквально и фигурально? Как ни странно, в отличие от «Французского вестника», Уэс Андерсон снял очень цельное смысловое кино. Описывающее бегство от реальности, оно само – способ отдохнуть и не замечать ее как минимум два часа.
Понравился материал? Поделись с друзьями:
Похожие статьи:
