В рамках трансграничной парадигмы современного мира случаются ситуации, когда человек не может идентифицировать себя лишь с одной страной, лишь с определенным менталитетом, лишь с ограниченным кругом лиц. Некоторые из нас и вовсе предпочитают быть духовными «апатридами» и лелеять в груди свою «внутреннюю Монголию», нежели заниматься поиском дома. Узниками подобного становятся, в том числе, режиссеры и даже их фильмы.
Нет пути домой
Иметь сразу несколько «гражданств» для кино – обычное дело. Как правило, это связано с каналами распространения. Например, «Ученик» Али Аббаси, презентованный в основной программе Каннского кинофестиваля 2024, был «дитем» совместного производства сразу четырех стран (такое часто происходит с независимыми картинами) под руководством иранорожденного режиссера, но эстетически и тематически воспринимался сугубо американским продуктом.
Более извилистый путь проделала лента «Семя священного инжира» Мохаммада Расулофа. Ее создала иранская съемочная команда с иранским актерским ансамблем на территории бывшей Персии, но Расулоф оказался в «расстрельном» списке и вынужден был бежать из родной страны. После этого фильм попал в руки франко-немецких дистрибьютуров и перестал быть иранским.

Датско-польский «консенсус»
Картина «Девушка с иглой» отличается от вышеобозначенных примеров уникальным переплетением культурных нарративов. В графе «страна производства» скромно числится лишь Дания, что неудивительно – кино создано на основе преступлений датской убийцы в Датском Королевстве на деньги Nordisk Film. И все-таки это не совсем скандинавское кино.
Режиссером проекта выступил поляк Магнус фон Хорн. Вернее будет сказать, что это поляк, заставивший себя погрузиться в ужасающие последствия Первой мировой войны, что не могло не повлиять на киногению проекта.

Роковая встреча
В центре сюжета молодая датчанка Каролина, потерявшая на войне мужа и работающая швеей на фабрике. Судьба сводит ее с харизматичным начальником производства Йоргеном, отношения с которым развиваются стремительно: незащищенный секс в подворотне, беременность, ухаживания и подарки, подготовка к помолвке. Планы на личную жизнь топчет авторитарная мать Йоргена, в результате чего, Каролина оказывается брошенной в бездну безденежья с нежеланным ребенком. В подорванном эмоциональном состоянии ее находит Дагмар Овербю – убийца младенцев.

Слабые мужчины, надоедливые женщины
Наряду с классической кинотрадицией (речь о ней пойдет позднее), «Девушка с иглой» находит рифму и к совсем недавним проектам. Инфантильный тюфяк Йорген – одновременно и Иван из «Аноры», и Саша из «Дылды», сама Каролина же будто существует в рамках мотивной организации Шона Бейкера – она есть воплощение грубого и нежеланного соседства подобно Хэйли из «Проекта Флорида» или Майки из «Красной ракеты».
Если спросить об источниках вдохновения самого режиссера, то он обязательно упомянет «Маяк». «Маяк» экспрессивной манерой диалогов и тем, что носит название Helldunkel (термин Лотты Айснер, обозначающий особую игру света и тени) определенно косит под кинематографию Белы Тарра («Человек из Лондона», «Проклятие»), в то время как Тарр, очевидно, вдохновлялся немецким киноэкспрессионизмом. Здесь и начинается путешествие польской травмы по осколкам немецкой художественной кинодокументации.

Перевернутая картина
Важно подчеркнуть, что киноэкспрессионизмом «Девушка с иглой» не является вовсе, потому как она заимствует его элементы, но использует их иначе. Казалось бы, объем и глубина изображения равно принадлежат и ленте Хорна, и, например, картинам Роберта Вине, но немец никогда не позволил бы себе пренебречь задним планом, а поляк делает это регулярно. Будто в пику традиции он заволакивает индустриальные улицы туманным рельефом с помощью 75-миллиметрового Leitz Hugo, говоря о том, что его инструменты – это глубина резкости и перспектива, а не театрализированный бутафорский просценок и отодвинутые огни рампы.
Отдельно стоит упомянуть работу Ягны Добеш, придавшей некоторым фасадам и интерьерам веймарскую огранку: плавные вензеля, световое полукружье кинотеатра, фабричное дерево, стремящееся быть железом. Все это невозможно увидеть в нарочито рукотворных почти авангардных декорациях немецкого кино 20-х.
Когда же мы попадаем в дом-душегубку Дагмар Овербю, то встречаем подобие алхимического кабинета у Гете, где еще не выветрился эфир – любимое «лекарство» хозяйки. Стоит ли говорить о том, что законодателем моды для немецкого кино был Абель Грау, с интересом посматривавший на реторты и prima materia?

Никто не виноват
Если начистоту, то датским фильмом (только тематически) «Девушка с иглой» становится лишь в те моменты, когда стихает орган Орлака, а в самодовольной ухмылке промышленника Йоргена перестает угадываться доппельгангер Оскара Шиндлера. Да и в эти моменты картина не произносит слова, а бубнит в отклеивающийся ус. Ей совсем не хочется признавать коллаборацию Дании со НСДАП, поэтому напоминанием служит разве что образ изувеченного солдата – вернувшегося мужа Каролины. «Девушка с иглой» — это кино о Германии, и Дания здесь ни при чем. Не зря устами разных персонажей несколько раз произносятся инвариации фразы: «датский солдат – это исключение, война прошла и большинство из вас не были ее участниками».
Таким образом, мы получаем коктейль германо-польской рефлексии с датским зонтиком, который презентуется бэконовскими скошенными физиономиями и затягивается в воронку бунюэлевского зрачка.

Путь к черному вигваму
Разбираться в референциальном облике «Девушки с иглой» — огромное удовольствие до тех пор, пока не начинаешь задумываться о роли режиссера Магнуса фон Хорна. Его предыдущая картина «Красотка» стилически и нарративно находится на расстоянии пушечного выстрела от работы 2024 года, поэтому трудно сказать, ищет ли постановщик свой стиль или, наоборот, даже не пытается его искать. Все, что мы можем выудить из его интервью: он снимает картины о своих страхах. С таким авторским видением Хорна можно смело отправлять к черному вигваму, однако нельзя не отметить качество его нового фильма.
«Девушка с иглой» превосходно написана и потрясающе сыграна. У многих критиков возникает вопрос, почему на первый план выдвинули сценарный суррогат – девушку Каролину, а не уделили весь хронометраж зловещей Дагмар Овербю, и он кажется резонным, пока мы не вспоминаем о плеяде антогонистов триллеров последних лет. Теперь это не воплощение силы и безумия, а тонко настроенная струна. Вот и Овербю является не просто чудовищем, а чудовищем у зрителя на виду, что лишает повествование интриги, но позволяет ему концентрироваться на персонажах, а не на противостоянии добра и зла.
Нам же остается только ждать нового фильма Магнуса фон Хорна, ибо он обязан быть определяющим. Вернется ли поляк к борьбе абстрактными страхами или продолжит собирать по крупицам авторское «тело» – один из вопросов, заданный Каннским кинофестивалем, который включил «Девушку с иглой» в основной конкурс.
Трейлер: