Фильмы про спецагентов – самый затылочный поджанр кино. Манера повествования о работе тайных могущественных организаций не просто подразумевает, а прямо говорит о слиянии наблюдающего субъекта и наблюдаемого объекта, пробуждая в зрителе параноидальный зуд и вовлекая его в пространство окулярного насилия, насилия как игры неявных взглядов, взглядов как способов тотального контроля.
Не зря контекстным символом века нынешнего стали герой серии игр Hitman – агент 47 и штрихкод на его затылке, который так же предельно символичен. Товарный фетишизм преодолел стадию «прямого» вожделения и вывел новую формулу, в согласии с которой избыточность скрылась с наших глаз за технологией, инструментами распространения и способами обозрения для потенциального покупателя.
Штрихкод – это и есть затылок, уязвимая область поражения и слепая зона, но, кроме того, штрихкод надежен, когда речь заходит о зрительном постижении действительности: без сканирования он не говорит о товаре ровным счетом ничего, обрывая любые попытки выстроить коммуникацию.
47-й, 007, Джейсон Борн, Лоррейн Бротон не только позволяли актерам лицедействовать, но и утверждали самоценность «тыловой» перспективы. Это наводит на вполне закономерный вопрос: какой затылок у однофамильца британского сатирика Джорджа Вудхауса в исполнении Майкла Фассбендера? Аккуратно стриженный, не выпирающий, иногда прикрытый головным убором – ничего выдающегося.
Если начистоту – оператор забыл о затылке Вудхауса, а виной тому стала вряд ли профессиональная халатность, скорее, режиссерская установка Стивена Содерберга, ведь его герой является агентом во вторую очередь, прежде всего он верный и любящий муж. «Черный чемодан» – это не только заглавие фильма, но и кодовая фраза, позволяющая хранить секреты внутри большой агентурной семьи.
Островком доверия среди клокотания корпоративных секретов является брак Вудхауса и Кэтрин (Кейт Бланшетт). Кажется, они единственные кому удается балансировать между работой и семейной жизнью, но в один из дней из британских архивов пропадают данные о секретной программе Severus, а Кэтрин и четверо других агентов попадают под подозрение службы безопасности. Вычислить предателя должен Джордж Вудхаус собственной персоной, и именно с такой непростой ситуацией остается зритель после пролога картины.
Чего боится режиссер?
У преданных фанатов Содерберг уже давно ассоциируется с обеспокоенностью и тревогой муравья под наблюдением мирмеколога, с недоверием к средствам фиксации и воспроизведения визуальной информации.
Видео- и фотоинспекция назойливой оптикой монополизируют содержательность человеческих отношений, рассекречивают детские травмирующие тайны, стирают границы между чувствами и сексом, а значит не могут усмотреть первого во втором. Слежению и панике был посвящен полнометражный дебют Содерберга «Секс, ложь и видео», а также более поздние работы («Кими», «Не в себе», «Шизополис»). Постановщик даже замахнулся на Кафку, героев которого невозможно представить без метки чужого взгляда на спине.
«Черный чемодан» наконец-то порывает с затылком. Автор больше не испытывает щемящей подгрудной тревоги, не заражает этим зрителя. Еще недавно Фассбендер лежал у Финчера безымянным Убийцей на снайперской позиции, приставив глаз к прицелу, а теперь он агент-театрал с шекспировским мироощущением и байроновской романтической одичалостью.
Мы видим Вудхауса с невыносимой ясностью: его рот непроизвольно открывается от страха, его аватар всегда отстранен от героя и анфасно повернут к аудитории. В мире, где не существует доверия, Содерберг перестает жадно кадрировать изображение на Эвридике и позволяет Орфею просто верить. Джордж и Кэтрин любят друг друга, их любовь важнее конспирации и засекреченных проектов, великое чувство остается вне подозрений.
Старый подход, новый этап
Нам придется осмелиться и заявить, что Содерберг регулярно «обваливает» свои кинематографические акции каким-нибудь бездумным экспериментом или голливудской поденщиной, но «Черный чемодан» — самый цельный и авторский фильм за последние двадцать лет насыщенной режиссерской карьеры. Хочется верить в некоторую этапность, корневое влияние «Черного чемодана» на Содерберга.
Нет, конечно, он не сойдет с конвейерного типа производства, не полюбит многозначительную творческую паузу – он творец иной конституции, но никто не мешает воспользоваться ситуацией и насытить будущие фильмы не диагнозом болезни, а лекарством от нее. Формула была выведена в «Черном чемодане», осталось распределить компоненты по колбам и включить центрифугу.
В конечном счете, «Черный чемодан» попросту удался. После съемок «Секс, ложь и видео», Содерберг заявил: «это единственный фильм, который я когда-либо снимал, где я чувствовал, что у меня есть все деньги и все время, которые мне нужны». Фраза 36-летней давности посетила наши дни, чтобы бабочкой опуститься на кончик носа своего сотворителя и окрылить уже боевого старожила фестивального кино.
Нам остается только загибать пальцы. «Черный чемодан», во-первых, хитрая и бессовестная шпионская междоусобица, во-вторых, нежный и страстный эротический триллер, в-третьих, зрительная корреспонденция авторской психики, в-четвертых, подземный фонтан оптимизма от того, кто совсем к оптимизму не располагает.
Трейлер:
Понравился материал? Поделись с друзьями:
Похожие статьи:
