«Но каждый хочет сам смотреть и не хочет, чтобы смотрели на него» (с) Кобо Абэ.
Существует мнение, что теории кино не существует, потому что любая кинотеория на поверку оказывается заимствованной из другой сферы. Даже знаменитый диалектический монтаж Сергея Эйзенштейна на деле – интерпретация китайской письменности.
Чуть ли не самый крупный тоннаж референсов кинотеория ухватила из психоанализа. Ну а как могло быть иначе с учетом деформации образа автора в XX веке и моды на Фрейда? Так еще и автор теперь не какой-то там писатель или музыкант, а режиссер – неизученное диковинное существо, повод для научных спекуляций. И все-таки творение, в данном случае, вытеснило творца.
Чем взрослее становилось кино, тем пристальнее исследователи обращали внимание на внутреннюю структуру, поэтому Зигмунд Фрейд отошел на второй план, а его место заняли Жак Лакан и проводник идей последнего в современность – Кристиан Метц. Их взгляды оказались универсальнее и концентрировались непосредственно на кино, а не на реверсивной психологии.
Центральным понятием здесь выступает скопизм, который говорит о естественном желании личности подглядывать и одновременно быть объектом чужого взгляда. Именно эти два фактора влияют на здоровое и гармоничное развитие человеческой психики, и именно их синтеза не хватает герою романа Кобо Абэ и экранизации Сого Исии, чтобы сохранить рассудок.
Музыканты на баррикадах, мутанты на мотоциклах
«Человек-ящик» или, как его адаптировали в России, «Мужик-коробка» – безмерно неактуальное кино, потому что Сого Исии никогда не умел снимать коммерчески или премиально успешные фильмы.
Его профессиональная деятельность стартовала с университетской скамьи, и это тот случай, когда студентам-революционерам и их сторонникам не удалось распространить свою новую волну. Сого Исии и его соратники были поглощены субкультурными явлениями и не заботились о стройности мысли и желании ее донести.
Одним из первых проектов режиссера числится Burst City – футуристический боевик о мотоциклетной банде квазимутантов. Фильм заявлен как антиутопичный пан-рок-мюзикл при участии культовой группы THE STALIN (в честь вождя), основанной социалистическим активистом Мичиро Эндо. Даже в рамках критической статьи это сочетание звучит как скример, не столько пугающий, сколько непонятный и неожиданный, хотя и многое объясняющий.
Сого Исии – это протестный музыкант, снимающий низкобюджетное кино вместе с единомышленниками. Он был таким в 1982 году, и со времен Burst City ничего не изменилось. Разве что новые фильмы потеряли былой темп и сверхскоростные обороты, но это осознанное художественное решение постаревшего Исии:
«Когда я был молодым, все, о чем я мог думать, была скорость. Потом я захотел начать немного замедлять ход событий — теперь важно и то, и другое»
Разорив компанию Suncent Cinema Works, поработав преподавателем в университете дизайна (противоречивый выбор для бывшего студента-анархиста), сняв еще несколько фильмов и дважды взяв паузу на десять лет, он вернулся в 2024 году с экранизацией романа Кобо Абэ «Человек-ящик».
Лебедь, рак и щука
При жизни Абэ доверял лишь одному кинематографисту – Хироси Тэсигахаре. Их совместный путь прервался на фильме «Соженная карта» в конце шестидесятых, упустив из виду программный роман об обитателе картонного вместилища квадратной формы, на поверку оказывающегося лабиринтом.
«Благоприятным» оказался 1992 год, когда антироманист Кобо Абэ и непоседливый Сого Исии встретились и даже уладили ситуацию с правами на экранизацию, но проект так и не выгорел, потому что через год великий писатель умер. Права перешли к его дочери, которая видела в «Человеке-ящике» медитативный слоубернер, тогда как ее отец и Исии договаривались на развлекательное кино. Впрочем, Сого Исии не умел снимать ни того, ни другого, а потом из-за финансовых неурядиц фильм и вовсе лег на полку и пропылил на ней до 2022-го.
В кавалькаде нарративных планов романа 3-го типа сложно отрыть центральную ось и сформировать синопсис, поэтому мы остановимся на следующем варианте: фотограф однажды заприметил чудака в коробке из-под холодильника и до того поразился увиденным, что перенял образ внезапного гостя. Теперь он «человек-ящик» – уже не обычный горожанин, но и не нищий, а некто совершенно иной.
Перед режиссером стояла крайне непростая задача: облечь концептуальный роман с витражной структурой и неопределенными целями в визуальный перформанс, оправдывающий многолетние ожидания. И он сделал это, но как всегда по-своему.
Диорама японской культуры
Гик и акселерационист, пионер киберпанка Исии заботливо отнесся к идеям Кобо Абэ о слипшейся природе «чужого» взгляда и самоидентификации, но перевоплотил паноптикальное пространство в костюмированный аттракцион. Отдельного упоминания достойны заигрывания Сого с японской поп- и субкультурой. Поединок двух «коробочников» явно вдохновлен междоусобными бойнями кайдзю или мехов, а их пластичность и акробатика перенимают рукопашную манеру у фильмов про боевые искусства.
К слову, в бестиарий противников «человека-ящика» включен и «человек с копьем», увешанный бренчащими жестяными значками. Их противостоянию в книге уделено недостаточно внимания, и кино, пытаясь восполнить пробел, не скупится на пятиминутную погоню с последующим взаимным избиением, расставляя приоритеты в пользу сардонической комедии и экшна.
Это отражает подход Сого к адаптации Абэ. Идея книги сакральна и недвижима, что несколько затравливает дух абсолютной свободы, на которой вырос постановщик, но это не мешает ему говорить на выдуманном языке о вещах менее значительных и не задействованных в повествовании.
Такую возможность дарует режиссера музыка, и он без зазрения совести сбрасывает тяжесть литературного контекста, чтобы провалиться в исторический, поближе к концу 70-х, в эпоху культурного вырождения и триумфального восхождения японского звука. Саунд-дизайн фильма – это суть взаимодействия между происходящим на экране и плотными музыкальными вставками.
Все, что мы слышим в фильме «Человек-ящик» уже даже не панк, а нойз – взрывной хаос расстроенной гитары и электронщина с бесформенной комбинацией отсутствия мелодии и гармонии и изредка напоминающего о себе ритма. Музыка «стреляет» эпизодически и фрагментарно, а затем делает это снова и снова, без надобности и мотивации. Она капризная, бессмысленная, дорефлексивная и потому прекрасная и не теряющая актуальности, чего нельзя сказать о самом фильме.
Уже сейчас мы можем утверждать, что «Человек-ящик» выглядит провальным проектом в сознании тех, кто его видел. Фестивальное по намерениям кино не стало даже локальным феноменом и было проигнорировано критиками, однако это вовсе не проблема, а конститутивная особенность творения Сого Исии.
Существует лишь очень незначительная доля вероятности, что кто-то наткнется на это кино случайно. Попасть на «Человека-ящика» – все равно что ухватить билет на панк-концерт из перебинтованных рук забастовщика (сомнительно и драгоценно одновременно). Но если зрителю удастся не застрять на входе и протиснуться к сцене, то для него работа Сого Исии останется как минимум ярким похмельным пятном, а как максимум войдет в пантеон любимых «фильмических» воспоминаний.
Трейлер:
Понравился материал? Поделись с друзьями:
Похожие статьи:
